Живя на юге, я заметил, что степные тюльпаны на полигоне ярче и крупнее во много раз, чем в обычной степи или вдоль дорог.
Предстояло провести испытание ГШ-30 — встроенной пушки на Су-25 — со специальными снарядами, у которых смещен центр тяжести. Такой снаряд при движении в стволе пушки «нутирует», а после среза ствола при попадании в цель получалась огромная дыра — эффект смещения центра тяжести. При стрельбе этими снарядами от цели стоял такой свист и шипение, что РП на полигоне сбегал в блиндаж, нельзя было стоять, смотреть и слушать. А на самолете ощущалась очень сильная тряска. После стрельбы я прилетел на круг, выпускаю шасси, а передняя нога не выходит, даже с замков не сходит. Руководитель полетов (РП) попросил, чтобы я пролетел над ним, я сделал еще круг, хотя был уверен, что ноги передней нет — горит лампочка убранного положения. РП: «420- й, что будешь делать?» Я говорю: «… убираю ноги и сажусь на грунт, на брюхо». Сделал один круг — пролетел на высоте 5-6 метров рядом с полосой, и следующий заход с посадкой на брюхо. Подтянул ремни так, что даже пошевелиться нельзя и дышать трудно. Планирую. Все спокойно до высоты 50 метров, все как обычно. Вдруг слышу по рации голос Коваленко Е.С., начальника безопасности института: «Я буду помогать тебе…» Он начал подсказывать высоту: «20 метров, 15 метров…», а потом его голос вдруг задрожал и стал выше… Я спокойно ответил: «Вы мешаете мне. Я все вижу!» Над самой землей я полностью взял ручку на себя. Почувствовал касание, и в ту же секунду нос самолета пошел вниз — я так прыгал в чашечке сидения, что почувствовал фонарь головой. А ремней как будто бы и не было — все распустило от нагрузки при такой посадке на грунт. А что было с моим «си- дельным» местом… Через две недели сине-желтые пятна начали только исчезать… Первые минуты, когда я вылез из кабины, был шокирован: «Какой он (самолет) беспомощный, весь покрытый пылью – аж, плакать захотелось — мой красавец и в таком виде». Правда, спустя всего две недели, я облетывал моего боевого коня — прекрасно! Причина невыхода передней ноги — сильная тряска, замок передней ноги «запал».
По той же причине — «тряска» — у меня на этом же самолете отвалилась
прицельная головка СП-17 в самый неожиданный момент. Захожу на цель с пикированием 18-20 градусов и стреляю из пушки, и вдруг прицельная головка падает между ручкой управления и мной. А я пикирую на цель, к земле… Взять ручку «на себя» эта отвалившаяся головка не дает, и времени нет — высота тает, земля стремительно надвигается. Левой рукой я кое-как этот злополучный прицел выбил из-под ручки, и сразу ручку полностью «на себя»… Далее, как в замедленном кино, все течет очень медленно, и времени уйма… Такое ощущение, что самолет долго не выходит, потом очень медленно пошел, а земля все быстрее летит навстречу, и осталось только ждать, когда наберу полный рот земли… Вижу эти красные тюльпаны. Они приближаются, а это значит, я с самолетом еще к ним падаю… И вдруг они остановились… В ушах трехэтажный мат и «Катапультируйся!» — это руководитель полигона «дошел до ручки».
Самолет начал выходить, встал в горизонт, и красные тюльпаны стали удаляться…. « Фу! О боги! еще раз вытащили меня…»
«420-й, запрещаю Вам работу! Домой!» А я уже и так пошел на круг. Сел, рулю, а меня обгоняют «Волги» — едут меня «полоскать». Я зарулил, выключил двигатели. Ведущий инженер, Аркадии Михайлович Шолаш, улыбаясь, спросил: «Олег, как пушка стреляет?» Я показал большой палец и ответил: «Во! Даже прицел послал в цель!». Он заглянул в кабину, на место, где стоял прицел, и от увиденного побледнел и сполз вниз, на землю. Я доложил Вадиму Ивановичу Петрову, заместителю начальнику ГК НИИ ВВС по лётной работе, о том, что случилось. На следующий день я встретился с Музыка B.C., РП на полигоне. Он за этот мой вывод над землей — меньше 10 метров — стал седым, белым-белым… А я нормально…
Опубликовано: Газета «Ахтубинская правда»