На картине известной астраханской художницы В. Хлебниковой «На перекате» изображена весенняя Волга. Неплохо прописаны небо, зеленые берега и чайки над водой. Вот только сама река выглядит неестественно: то ли рябь так изобразила художница, то ли перья птиц по ней плывут. И подумать не могла Хлебникова, что наступят времена, когда картина ее, на которой изобразила ход сельди — черноспинки на нерест, станет для зрителя, даже волжанина, загадкой. Да, именно так шла весной сельдь с Каспия в верховодья Волги — от берега до берега, а на прижимах выбрасывалась бешенка (так в наших краях сельдь называли) на берег, и тогда птицы хищные пир устраивали.
— Слышал об этом, но мне такого видеть не приходилось, — рассказывает Болтенко В. Г., житель с. Болхуны, — я родился в 1927 году, но помню, как у нас ловили сельдь весной — кругами. Это сачок с длинной ручкой. Найдешь на Ахтубе прижим и черпай сельдь, как из бочки. Час постоял — вот и заготовил сотню на целый год. А зачем больше — «заржавеет» — свиньям выбросишь, зря добро переведешь. Браконьеров тогда и в помине не было — продажей рыбы никто не занимался — ловили по потребности и всем хватало.
Василий Григорьевич сидит на корме лодки «Прогресс», держит конец веревки, а я гребу. Нам надо переплыть на лодке длинное озеро, перетащить конец, при помощи которого Андрей на колесном тракторе стянет с противоположного берега бредень-пересыпку. Здесь у нас будет притонка -место, где после протяжки озера вытащим рыбу на берег.
Так начинается первый этап работы рыболовецкой бригады Ахтубинского РПО. Их немного — в селах Пологое Займище, Золотуха, Болхуны и две в Ахтубинске. Существует они, как говорится, испокон веков. С рыбаками, бригаду которых возглавляет Гринько П.Г. я знаком давно. Лет пять назад двумя бригадами — ахтубинской (где я работаю рыбаком — на подхвате) и болхунской «тянули» затон Чилимный. Почти двое суток мучались — обкашивали берега от чилима, ставили пересыпку, тянули трактором и вручную, где техникой нельзя было — мешали деревья, кустарник.
К притонке подошли затемно, а потомувываживать посудину пришлось утром. Тогда, в конце октября, целый день моросил мелкий дождь — все промокли, а потом ударил мороз. Мы ночь провели в неотапливаемом кунге «Захара» (ЗИЛ-157). Двенадцать рыбаков лежали на полу вповалку — чем и согревались, а болхунские мужики — ночевали в стогу сена и в палатке. До рассвета развели костер, обогрелись и в воду — притонить бредень. Рыбы в нем оказалось не так много, как ожидали, но, как говорят, — что Бог дает… Загрузили серебристым карасем (в основном он был), частиком автолавку (ГАЗ-53) и в сопровождении трактора (дорогу после дождя развезло) отправили в Ахтубинск на ярмарку. С тех пор в болхунской бригаде я свой человек. Вообще рыбаки — народ особенный. Нет, речь не о любительском рыболовстве. Только тот, кто хотя бы один раз поработает с рыбаками, поймет разницу между отдыхом на реке и работой— тяжелой, мужской. Кажется, что там сложного — пройти с оттугой по берегу…, а попробуй! Ведь тащить бредень надо не 5-10 метров, а сотни! Есть ведь и полтора, и два километра озера длиной, а берега — не асфальт — где по щиколотку, а где и выше колен, как в трясине, вязнешь. Бывает, и окунешься раз-другой, черпанешь «студеной» в костюм через край — лепота…
В этот раз мы «тянули» озеро Лебяжье — рыбу надо было поймать к городской ярмарке. Директор АРПО Павлов А.Г. по «сотовому» дал задание Гринько:
— Паша, не подведи, у тебя же есть озера нетронутые — выручай!
Павлов знает, что говорит — годовой уже выполнил — 17 тонн рыбы выловил и сдал на базу, а к ярмарке специально пару озер заморных оставил — Лебяжье и Хохластое. Почему заморных? А так называются неглубокие озера, те, которые зимой промерзают, и рыба в них, если не выловить, погибает. А есть и промысловые озера, куда мальков спасенных рыбаки выпускают летом, где глубина на ямах от 3 метров до 6 бывает. Таких у Гринько, где он осенью может рыбу брать, только пять, а заморных — 28. В бригаде восемь человек. Работают вместе много лет, а потому разговаривают мало — каждый знает свое дело. Запустили с края озера основную посудину, и где трактором, где вручную потянули бредень к тоне. К работе приступили с рассветом. К шестнадцати часам бредень сомкнули с перемычкой, Болтенко В.Г. с Покусаевым Н.В. (это самые опытные рыбаки). После этого обед и ужин — все «на скорую руку». Власенко А.Г. и я, пока бредни соединяли, в огромном котле из «живой» рыбы варили уху. Александр Георгиевич в бригаде – рыбак, кашевар и…блюститель закона. Дело в том, что, как только рыбаки притоняют бредень, нередко, вроде бы «случайно», подъезжают знакомые. Тут и встречает их Георгиевич (примерно так):
— Что, унюхали? Сбежались на рыбий дух? Я хоть и бывший мент (Власенко бывший сержант ГАИ), но стоял и буду стоять на охране народной собственности! На тоне, кроме рыбаков, никто не имеет права находиться! Вот Бог — вот порог! После такого «приема» «гость» непременно отправлялся «по своим делам», что называется, «не солоно хлебавши». Как ни торопились, притонили в сумерках. Рыбы было много — в основном, частик. Андрей загнал тракторный прицеп в воду, к сеткам, и началась работа. Мужики по очереди зюзьгами (рыбацкие сачки) грузили рыбу в прицеп — валом, потом двумя тракторами вытащили его на берег. На склад в село Болхуны добрались к 22 часам. Рыбу грузили в огромные деревянные ящики, сортировали — карася, щуку, мелочь — все отдельно, взвешивали и сразу грузили на автолавку. Затем водитель Казимиров Н.В. в 12 часов повез улов в Ахтубинск, на базу в райпо, где её выгрузили в холодильник. Лёжал там наш улов до 5 часов утра, а потом рыбу загрузили снова в автолавку, и – на ярмарку, к 8 часам утра, где свежая рыба былабыстро разобрана ахтубинцами.
Признаюсь, — после такой рыбалки руки, ноги долго не поднимаются. И думаю: зачем мне это — я и на удочку смогу поймать сколько надо (рыбакам в качестве натуроплаты выдается 15 кг рыбы за день работы). А пройдет какое-то время, рыбаки приглашают, и я снова вместе с ними «тяну лямку»… Почему? Да потому, наверное, что дед мой Александр Тарасович Аксенов был много лет председателем рыболовецкого колхоза, очень любил свою работу, как и рыбаки, с которыми иногда выезжаю и которые по- настоящему бывают счастливы, когда видят у берега серебром кишащую рыбу. Это и есть, наверное, счастье, о котором рыбаки никому не ведают.
Владислав Лихварь