Дороги одной судьбы

Владимир Григорьевич Плюшкин родился в 1930 году в глубинке Воро­нежской губернии, как любят говорить в наше время. Для мальчишек его поко­ления детство было омрачено войной, холодом и голодом военных и первых послевоенных лет. И многие из них потянулись в спецшколы ВВС с одной только целью — выжить. 

Так поступил и он. Воронежская спецшкола ВВС терри­ториально находилась в Липецке. Мысли о том, чтобы связать свою жизнь с авиацией, пришли после, вместе с окончанием спецшколы, после прохож­дения военно-врачебной комиссии и заключения о том, что он годен к обуче­нию в военном летном училище.

В 1947 году его зачисляют курсан­том в Армавирское военное училище летчиков. Курсанты этого училища лю­били в теплое время года отдыхать на спортплощадке. Подтягивались, рабо­тали на спортивных снарядах, дурачи­лись, боролись.

Вспоминает Заслуженный летчик- испытатель СССР Григорий Антонович Г оровой:

—               Однажды на площадке ко мне подо­шел небольшого роста, сбитый, плотный курсант с красивым лицом, светлыми волосами, яркими, добрыми глазами и предложил: “Давай поборемся?” “Давай”, — отвечаю. Не успел до него дотронуться, как оказался на земле. “Давай еще!” — предлагаю уже я. “Давай”, — отвечает курсант. Результат был тот же. Гонимый азартом, предлагаю попробовать еще, а сам прикидываю, что выше его на голову, да и покрепче его.

—       “Зря стараешься! Не поборешь, я кандидат в мастера. Давай лучше зна­комиться. Я Владимир Плюшкин”.

—       В 1950 году он заканчивает училище, освоив боевое применение ЯК-3 и полу­чает назначение в Ташкент, там нахо­дился штаб 73-ей Воздушной армии. В шта­бе получает предписание в строевой полк. Несколько лет охранял воздушные рубежи нашей страны, проходя службу в различных районах Узбекистана. Пять лет прослужил в Мары. Освоил МиГ-15. Летал много, надежно, без происшест­вий. Быстро выдвинулся в лидеры. Ко­мандование заметило его, и Владимира как перспективного летчика направляют на учебу в военно-воздушную командную академию в Монино.

Многие слушатели академии мечта­ли попасть на испытательную работу. Рядом, на Чкаловской, располагался ГК НИИ ВВС, где проходила испытания авиационная техника. Об этом разгова­ривали в перерывах между занятиями, по пути домой, а иногда прямо на заня­тиях. Называли фамилии летчиков- испытателей, командиров, шепотом произносили названия опытных само­летов. Владимир Плюшкин пишет ра­порт о переводе его на испытательную работу. Ждать пришлось долго, но в конце концов такой приказ Главкома ВВС состоялся, и он попадает в первый отдел ГК НИИ на должность летчика — испытателя. Осваивает самолеты МиГ — 17, МиГ-19, Як-25, Су-7Б, Су-9. Получа­ет сначала второй, а потом первый класс и быстро становится ведущим летчиком-испытателем.

Он быстро становится душой кол­лектива. Открытый, веселый, Владимир Плюшкин притягивал к себе товарищей по работе. Его яркие профессиональ­ные способности у летчиков вызывали уважение. Беспредельная смелость и какая-то бесшабашность с элементами риска позволяли ему успешно справ­ляться с любыми нештатными ситуа­циями, которые встречались в полете. Одни называли это везением, другие видели в этом грани таланта, которым обладают летчики от Бога.

… Известное перебазирование Ин­ститута на Ахтубинскую базу.

            Плюшкин летает много, по самым разным заданиям. Прерванные взлеты, посадки с выключенным двигателем, определение характеристик устойчивости и маневренности, штопора. В это время войска перевооружались на самолеты второго поколения. Недоработки техники и ошибки при ее освоении летного и инженерного состава вызвали волну тяжелых летных происшествий и ката­строф. Владимир Григорьевич Плюшкин командируется в войска. Разбирается с каждым конкретным случаем, знакомится с полетными заданиями и в воздухе воспроизводит аварийную ситуацию. Рискуя своей жизнью, он вновь и вновь экспериментирует и успокаивается лишь тогда, когда находит выход и выражает его в дополнении к инструкции летчика.

По возвращении на базу Владимир продолжает испытательные полеты.

—       Однажды в полете на отработку про­граммы конуса на самолете Су-9 спомпировал двигатель. Самолет обесточился. В результате тряски самолета, воз­никшей при помпаже, отсосало фонарь и заклинило его в каком-то промежуточном положении. Пропала связь с руководите­лем полетов. Все это произошло на вы­соте 12.000 метров. Удаление от точки посадки где-то в пределах 70 км. Для того, чтобы выйти на аэродром посадки, необходимо было со­вершить разворот на 90 градусов, что привело бы к значительной потере высоты. Времени для раздумий не оставалось, летчик вы­пускает шасси и совершает посадку в поле. Естествен­но, что попытки запустить двигатель на снижении ре­зультата не дали. Непомерная жара. Раскаленное солнце жгло летчика в кабине, как па­яльная лампа. Попытки открыть фонарь окончи­лись неудачей. Пришлось его сбросить аварийно. Оказавшись на земле, Владимир попытался най­ти место, чтобы укрыться от палящего солнца, но в степи это оказалось невозможно. Горло пересохло, начала мучить жажда, впер­вые в жизни его охватило беспокойство. Спасли подоспевшие чабаны, которые напоили чаем. Стало легче, а вместе с этим пришло удовлетворение, что са­молет спасен.

К этому времени его летная работа была отмечена орденом Боевого Крас­ного Знамени, десятком медалей. В 1964 году Владимир Григорьевич Плю­шкин представляется на звание Героя Советского Союза. Он в центре испыта­тельной работы. Ему поручают самые трудные, неудобные эксперименты, среди которых изнурительные, смер­тельно опасные испытания на штопор. Командование словно бы подметило, что его кто-то оберегает, что он нахо­дится “у Христа за пазухой”, как принято говорить на Руси.

-Иногда летчики позволяли себе со­браться и в целях разрядки, снятия стрес­са немного выпить, — рассказывал Влади­мир Григорьевич.  Нет, это не были пьян­ки в буквальном смысле слова. Кто-то выпивал меньше, кто-то чуть больше.

Но почти всегда в центре таких дру­жеских встреч оказывался Владимир Григорьевич. Он читал стихи, рассказывал анекдоты. Здесь же обсуждались новости и текущие дела. К нему, как я уже отмечал, тянулись люди. Откры­тость, широта души, чисто русский мен­талитет не позволяли ему прятаться за чужие спины. В результате чего появились первые дисциплинарные воздействия. По инициативе командования было возвращено представление на присвоение Героя. Естественно, Владимир Григорьевич не мог на это реагировать спокойно. Скорее всего, какая-то  обида затаилась где-то в глубине его души. А может быть и нет? Ведь заглянуть в чужую душу невозможно. Сам же  он не желал обсуждать эту тему.

Продолжал летать. Попадал в критические ситуации, из которых выходил победителем. Здесь и посадка с за­глохшим двигателем на озеро Баскун­чак, и взлет оттуда после устранения неисправности. И взрыв ускорителя на разбеге самолета МиГ-21, который чуть не стоил ему жизни. С целью уменьше­ния разбега этот самолет был снаряжен двумя 3-тонными пороховыми ускори­телями. Во время разбега один ускори­тель сработал, а второй взорвался. Самолет начало мотать по бетонке. Каким-то чудом Плюшкин справился с ситуацией и остановил уже охваченный со всех сторон огнем самолет. Он от­крыл фонарь, ценой невероятных уси­лий оборвал коммуникации жизнеобес­печения, спустился на крыло самолета и с разбега перелетел через бушующее на земле пламя. Горело вытекающее из бака топливо.

Вспоминая об этом случае, Владимир Григорьевич с улыбкой говорил, что он достоин того, чтобы его имя внесли в книгу рекордов Гиннесса: настолько ве­лико было расстояние, которое он пролетел, перепрыгивая бушующее на бе­тонке пламя.

Через год его представляют повтор­но к званию Героя. Но ему однозначно не везло. В одном случае у него из кармана похищают документы во время футбольного матча на ста­дионе “Динамо” (с кем это может не случиться?), в другом — дорожно-транспортное происшествие при возвраще­нии с рыбалки. Он в то время был уже полковником. Для командования это были непростительно тяжелые поступки со стороны военнослужащего в воин­ском звании “полковник”. Были попытки снизить его в воинском звании. Повтор­ное представление к присвоению зва­ния Героя было отозвано. Взаимоотно­шения с командованием стали, мягко говоря, натянутыми. К этому времени бессменный и авторитетный командир летчиков В.Г. Иванов умер. Новые ко­мандиры не хотели делать скидок на талант, заслуги и т.д.

Владимир Григорьевич успевает сделать свой первый и единственный вылет на самом лучшем самолете того времени МиГ-25. Потом от полетов его оттеснили другие. Он принимает тяже­лое для себя решение уйти с испыта­тельной работы и перевестись в воен­ную приемку на один из авиационных заводов. Заручается поддержкой за­местителя министра авиационной про­мышленности А.В.Минаева. Но тот во время очередной командировки в Ахтубинск скоропостижно умирает. Оказав­шись без поддержки, В.Г. Плюшкин предпринял отчаянные усилия для своего трудоустройства. Но куда бы он ни обращался, от его услуг отказыва­лись. Не исключено, что сработало всесильное телефонное право.

Трудно не признать неординарность этого  человека. Он в своем великолепии про­мелькнул в авиации, как падающая звезда, сгорающая где-то в пучинах космоса. Яркий рвет ее следа еще ре­жет некоторое время глаза, а потом наступает сплошная темнота.

Трудно сейчас говорить об адекват­ности принятых решений в отношении В.Г. Плюшкина командованием, тяжести совершенных им дисциплинарных про­ступков. Ясно одно, что советские ВВС тогда потеряли талантливого летчика. С од­ной стороны, этому послужила некото­рая переоценка своих возможностей и недооценка тех неприятностей, которые приносил он своим командирам. С дру­гой стороны, академическая правиль­ность командования, которому всегда не по душе яркие, самобытные, беспо­койные личности, вырвавшиеся в силу своего таланта из общей массы, позво­ляющие себе чуть-чуть больше того, на что мог бы претендовать обыкновенный человек.

 Годы он находился  в очень тяжелом положении. Болезнь, тяжелая операция приковали его к по­стели. Хотелось верить, что этот му­жественный человек, не раз смотрев­ший смерти в глаза, выдюжит и на этот раз, устоит наперекор ударам судьбы, а друзья и товарищи поддержат его. Но спустя некоторое время после написания этой статьи Владимира Григорьевича Плюшкина не стало.

В. УДАЛЕЦ.