Вспоминая ту давнюю историю, не могу скрыть улыбку. Никогда бы не подумал, что такое возможно, но чего не бывает, когда люди живут в уплотненных условиях многоквартирного дома. Привыкнув друг к другу, соседи становятся друзьями, исключительные случаи взаимной неприязни не идут в счет и смело разгуливая по этажам, всегда встретишь…Стоп. Здесь, пожалуй, следует маленькое отступление, иначе как рассказать о незначительном, но удивительном курьезном случае, приключившимся по недоразумению с одной замечательной домохозяйкой.
Имея, как она любила выражаться, кипячучий характер, в котором поровну уживались жизнерадостные воспоминания ее детства с накопившимися за годы жизни смутными сомнениями о природе добра и зла, наша, пока только знакомая, с живостью откликалась на чужую беду и так же интеллигентно могла телепортировать по-другому, хорошо всем известному, адресу.
Не удивительно, что свои беседы с внуком она также строила из личного опыта, не всегда приятного, но по обыкновению забавного.
Описывая свое летнее пребывание у бабушки Феклы в деревне, она вспоминала, как решила похвастаться обновкой и, застегнув на все пуговицы кроличью шубку, привезенную ей мамой, умело перекрашенную под леопарда, воспользовалась тем, что взрослые заняты другими делами, направилась босиком по улице в сторону соседнего двора.
Приветливо светило солнце, пригревая остывшую за ночь землю. Гордо отмеряя шагами подиум, проложенный между зарослями лопуха и кустами шиповника, она незаметно нарушила границу, о которой не подозревала. Взобравшийся на изгородь петух, карауливший конкурента из стоявшего неподалеку курятника, сразу переключил свое внимание на яркий, необычный наряд и торчащую из него взлохмаченную голову. Несмотря на уговоры бабушки, в выборе прически юная модница была неумолима. Ей хватало несколько минут на утренний туалет, после чего взбитые детские пряди становились похожими на растрепанную мочалку. Порядок наводила тетка, периодически наведывавшаяся в деревню. Вместе с продуктами она привозила с собой большой кусок хозяйственного мыла. Едва услышав в летней кухне дребезжащий звук корыта, которое на присущем малороссам диалекте бабушка с теткой называли ночва, девочка ловко забиралась в собачью будку, где, повиливая хвостом, её приветливо поджидал такой же взлохмаченный и весь в репьях пес по прозвищу Бандит. Это свое детское воспоминание, она пересказывала много раз, вызывая удивление и оторопь у внука: «Бабушка, так ты что, жила в собачьей будке?» Обычно дальше следовало продолжение истории.
— «Нусенька», — сначала округляя имя до ласкательного и уже более строго «де ти сховалася паршивица», — ворчала тетя, наполняя корыто водой. «Зараз усю блошню вичишу», — теперь в голосе ее звучало больше ласки, чем угрозы. Запуская огромную ладонь внутрь конуры, тетка, не церемонясь, вытаскивала ее наружу.
Наступало время «Ч». Вода в корыте пенилась от мыла, радугой сверкали на солнце брызги, капельками стекая по заплаканному лицу и где-то недалеко, за забором, откликаясь на отчаянный рев, испуганно начинали кудахтать курицы на насесте.
Вступиться за своих было для петуха делом чести. Видимо, на этот раз, увидев непослушную девчонку, петух на время ощутил себя горным орлом.
Выждав момент, уличный «стервятник» гордо вскинул голову и прокукарекал воинственный клич, а затем точно спланировал на беззащитную жертву. Удар клювом пришелся точно в нос.
Рыдая и грозя кулаком обидчику, который как ни в чем не бывало, опять примостился на изгороди, вертя головой по сторонам, она во весь дух помчалась к дому. Утирая слезы внучки, бабка Феклуша грозно смотрела в сторону обидчика. — Ничехо, ничехо, Нуся, мы из этого супостата суп сварим, хай готуэться к экзекуции.
Суп она, конечно, любила, но обида прошла, нос не так сильно болел и чувство жалости к Пете-петушку оказалось сильнее. Обхватив бабушкины коленки, она великодушно пропищала: «Ешьте сами».
Оказалось, что тот давний случай с петухом остался в памяти навсегда. Беззаботное, босоногое детство, радости и переживания неотступно следуют за нами, словно мотыльки. Одни порхают, стараясь привлечь к себе внимание, другие мгновенно сгорают, едва коснувшись полузабытых чувств.
Обычный, субботний день был наполнен для нашей хозяйки привычными заботами. Растревоженный звонкими голосами рынок ворчал, пережёвывая огромное количество выставленной на прилавки мясной и молочной продукции, чуть в стороне, торговля шла не так бойко, но зато это была уже другая стихия, в которой продавец и покупатель чувствовали общность интересов, соизмеряя свои вкусы исходя из веяний зарубежной моды.
Вынырнувший откуда — то гражданин, успевший к этому времени изрядно подустать, оттого и вид имея помятый, между тем держался уверенно, одной рукой зажимая под мышкой такого же потрепанного жизнью гуся, а другой, подтягивая то и дело сползающие брюки. Несколько раз, обведя взглядом наспех сколоченные торговые палатки, прикрывающие свою незатейливую дощатую сущность заморским ширпотребом, он, наконец, заметил человека, обратившего на него внимание.
За эти годы, повзрослевшая Нуся не утратила интереса к судьбе домашних животных. Вид нетрезвого мужика вызывал сожаление, но еще больше ее поразил обреченный вид гуся. Они были похожи друг на друга. Хозяин птицы, худой, с маленькой, полуощипанной головой и такой же жалкий, полинявший гусь, шея которого болталась в разные стороны.
-Товарищ, — с теплотой в голосе обратилась Нуся — похмелиться не желаете, продайте гуся. Он у вас на последнем вздохе, долго не протянет. А, какой тогда с него навар.
Гусь, до этого не подававший признаков жизни, приоткрыл один глаз и, как показалось Нусе, подмигнул ей.
«Ну-у-у» — выдавил из себя протяжное мужик, терзаемый жаждой, он никак не решался сделать выбор. Видимо боясь продешевить, изобразил сожаление, завертел зрачками, и крепко прижав к себе птицу, сказал: — Давай.
Новая хозяйка сразу же принялась приводить гуся в чувство. Поглаживая ладонью по голове птицы, она ласково приговаривала «Ах, ты мой гусь лапчатый».
— Гдэ тэ тут гуса разгладэла, — вмешалась давняя знакомая по рынку и специалист по борьбе с насекомыми, рекламирующая собственное средство «От тарагадов» Айшат. — Нэ видэш это дэээвочка.
Действительно, сразу после этого, едва очнувшись, оказавшаяся девочкой гусыня, расправила крылья и как положено даме, сначала громко загоготала, а затем, вытянув шею, уткнулась клювом в стоявшее на прилавке зеркало.
— Не надо превращать наше жилье в коммунальное общежитие, — в недипломатичной форме высказался муж, когда Нуся продемонстрировала добытый трофей. К тому же, в квартире шел ремонт. Даже прекрасный, умный дог вынужден был временно разместиться в закрытой подсобке, тут же, на лестничной площадке. Зная неуживчивый, сварливый характер гостьи, было сложно представить сожительство собаки и мстительной птицы.
Огромный дог с удивлением наблюдал, как в открытую дверь чинно вступало пернатое существо, вытянутая шея с маленькой головой и несоразмерным туловищем которого, никак не укладывались в привычные для собаки образы. Очевидно, что и для гусыни эта встреча могла показаться странной. Но, привыкшая в прежней жизни к вниманию строгих, пернатых «мужчин», позволявших ей следовать неукоснительному правилу «…чия хата бо мiй верх», гусыня заковыляла к половичку, на котором лежал пес.
-Фу, Шерик, — на секунду Нуся задумалась, как представить гостью, а затем вспомнила, что в соседнем с бабушкой дворе непоседливую козу, любившую подворовывать капусту, звали Люсьен, отчетливо произнесла: «Ну вот, дружок, знакомься, это Люська, еще та проныра, изображала из себя раненного селезня, а оказалась бабой-ягой с характером. При этом, Нуся глубоко вздохнула, с улыбкой подумав, что сама уже достигла того возраста, когда на работу в кордебалет могут взять только завхозом.
Воспитанный как джентльмен, порода этому соответствовала, дог терпеливо наблюдал за перемещениями Люськи, сначала осторожно ступавшей по краю половицы, а затем нагло усевшейся возле тарелки, в которой еще оставалась недоеденная порция утренней каши. Не была бы гусыня дамой, если вскоре не села собаке на шею, без всяких намеков, в полном смысле этого слова. Несколько раз, заглядывая в подсобку, Нуся удивлялась смирению дога, положившего голову на лапы и терпеливо поджидавшего, когда взгромоздившаяся у него на спине Люська, соизволит найти более подходящее место.
Кроме того, гусыня решила взять на себе еще и полицейские функции. Устав от такого унижения, собака при малейшем удобном случае, когда дверь оказывалась не плотно закрытой, норовила выскочить на лестничную лестницу и тихонько улизнуть из дома. Но, не тут-то было. Нарушитель конвенции Монтрё, предусматривающей суверенное право прохода в узкую дверь бытовки, сразу же останавливался громким хлопаньем крыльев и го-готаньем, противнее чего, мог быть только бесцеремонный гвалт приспешников из соседнего птичника. Строго следя за прилежным поведением соседа, Люська сама была не прочь удариться в бега. Каким -то образом просовывая клюв в проем двери, она умудрялась распахнуть ее и громко шикнув на собаку, отправлялась обследовать все новые и новые этажи.
В домах, где звуки из соседней квартиры воспринимаются как информационный повод, появление столь странной птицы не могло быть незамеченным. Ответственный работник, до этого редко останавливавшийся, чтобы обмолвиться парой слов, увидев Нусю, не удержался и удивленно развел руками: — Представляете, в нашем подъезде гуси по этажам расхаживает. К вам, случайно не заглядывали?
— Да, что там захаживают, они у нас жилплощадь снимают, — хотела она ответить, но предчувствие чего-то чрезвычайного заставило повременить с юмором. Поднявшись на последний этаж, Нуся увидела распахнутую настежь входную дверь и стоявшую на пороге растерянную хозяйку квартиры. Теперь уже она, словно заученной фразой, обратилась к соседке: — К вам гусь, случайно не заглядывал?
Дар речи к той пришел не сразу. Постепенно пунцовое лицо, с чуть приоткрытым от изумления ртом, вернулось в свое естественное состояние.
-Вы не поверите, Нуся, — ее имя, конечно, знали все в доме, так что она благосклонно кивнула, подтверждая значение сказанного. — Я только что налила воду в ванну. Сын должен прийти с работы. А тут, захожу и вижу, там гусь плавает.
Уж кто-кто, а она могла поверить в невероятное. Тем более, плавающая Люська, в мыльной пене и чужой ванне, уже успевшая изрядно набрызгать воды на пол, напрашивалась на сюжет чего-то большего, чем какая-то там «королева» Шантеклера. Подхватив гусыню и крепко сжав бока, так что ее голова свесилась набок, Нуся молча прошла мимо ничего не понимающий соседки.
Срочно созванный семейный совет решал, как поступить с Люськой. Муж, осведомленный о рецептах французской кухни, для этого он специально перелистывал толстую иллюстрированную книгу о вкусной и полезной еде, категорически отказался видеть гусыни, фаршированную яблоками. У старшего сына на этот счет было другое мнение. Испытывая любовь ко всему живому, он отдавал предпочтения свежей и здоровой пищи, в рацион которой входила и гусиная печенка. Мнение дога, возвратившегося из эмиграции в свою квартиру, никто не спрашивал, но по тому, как он реагировал при слове Люська, ударяя по полу мощным, как кнут хвостом, она ему была небезразлична. Терпеливо выслушав все ответы, Нуся зашла в ванну, где, испытывая невероятное блаженство, о чем можно было судить по полуоткрытым глазам, плавала нарушительница общественного порядка. Погладив гусыню по голове, Нуся нежно произнесла: «шампунчика добавить?»
По соседству с домом, в котором жила семья находилось частное домовладение, и решено было отдать Люську в надежные руки вегетарианцев. Несмотря на грустное расставание, все испытывали облегчение. Только однажды, спустя некоторое время, Нуся опять встретила того самого, ответственного работника, который кого-то поджидал. При видя ее, не стал скрывать своего возмущения: «Представляете, в нашем доме опять появился странный гусь. Не успел я открыть дверь, как он мигом влетел в подъезд. К вам, он случайно не заглядывал»?
— Заглядывал, еще как заглядывал, вздохнула Нуся, и я даже знаю, где он сейчас…
АЛЕКСАНДР САЛМИН.
Опубликовано в газете «Испытатель»
(При использовании материалов или цитировании обязательно указывать ссылку на автора и сайт «Ахтубинский пилот»)
Прекрасно! Сколько искрометного доброго юмора. Браво автору!