Как известно, героями не рождаются, ими становятся. Поэтому и говорить о них принято официальным языком указов и перечисления наград. Что же, вполне справедливо. Но свой рассказ о человеке, заслужившем высшую оценку государства, я начну не с его босоногого детства и даже не последних, проведенных им испытательных полетов, а с черноморского пляжа. Да-да, не удивляйтесь, именно с привлекательного, так влекущего всех отпускников сочинскою курорта, бархатного сезона 1984 года.
Вот скажите, кому придет в голову вместо очаровательных прелестей черноморского юга, отправив жену раньше срока домой, пять дней подряд читать на пляже учебник по аэродинамике. Чудаку? Студенту – недоучке, или его вечному оппоненту-акселерату с красным дипломом? Вопрос не давал покоя многим отдыхающим, исподтишка бросающим пытливые и любопытные взгляды в сторону одинокого молодого мужчины, с упорством стоика листавшего толстенный фолиант. Не выдержав, кто-то из промышлявших пиратской ловлей одиноких женских сердец, с усмешкой спросил: «Слушай, удивляюсь я тебе! Один, вокруг работы непочатый край, а ты все книжку читаешь!» Тот ответ поглотила волна, с шумом разбившись о мол, а обрывок фразы скрыли чайки, устроившие настоящий переполох из-за выбросившейся на берег ставридки. Открою маленький секрет, человеком, с железными нервами оказался капитан Игорь Маликов, инструктор Барнаульского училища летчиков. В комичной ситуации, сложившейся тогда на пляже, было гораздо больше здравого смысла, чем юмора и это во многом объясняет характер человека, так упорно шедшего к своей цели.
Через несколько дней у ворот ГК НИИ ВВС в Ахтубинске, ему была назначена встреча с ведущим летчиком и инженером испытательного управления и в беседах с ними, пока общих и познавательных, ох как пригодились знания по аэродинамике маневренных самолетов. Значит не зря, вопреки искушениям и соблазнам молодой поры, сохранил он верность военной науке. Годом позже, успешно сдав пять экзаменов, его зачисляют слушателем Центра подготовки летчиков-испытателей.
Председатель комиссии, поздравляя всех четырех с поступлением, почему-то обратился именно к нему:
— Маликов, у Вас же интересная служба была, правда? Игорь молча кивнул головой, не понимая, к чему тот клонит.
— Сколько курсантов выпустил? – перешел на «ты» председатель комиссии.
— Двадцать два, да еще в паре с комэском, столько же.
— Вот видишь, зачем тебе менять уклад жизни, переезжать в такое пекло, где летом за сорок?
В ответ Игорь сказал всего лишь одну фразу, засевшую, где — то глубоко, внутри его сознания, неизвестно когда и при каких обстоятельствах, но давно уже ставшую для него неоспоримой истиной: «Если быть — то быть лучшим!» Невесть какая мудрость, только постигать ее удавалось не всем.
Он был обыкновенным мальчишкой, слегка упрямым, чуть-чуть самолюбивым, стремящимся во что бы то ни стало доказать свою способность на большее. В шестнадцать каждого из нас манит улица. А когда вокруг сиреневым цветом благоухает весна и из широко распахнутых окон «Веселые ребята» распевают «как прекрасен это мир», ничто уже не может удержать от желания бросить все и вместе со сверстниками допоздна бродить по родному городу. Дома его по-прежнему ожидали журнальная фотография истребителя, бережно приклеенная к стене прямо над письменным столом и обещание, данное отцу, как-то спросившего: «А что ты сделал, чтобы стать летчиком?». И с легким вздохом, отгоняя сон, он снова садился за учебники.
Быть лучшим — легко сказать. Но как? На последнем курсе училища, когда впереди все ясно, словно в безоблачном небе, он сделал свой выбор — точнее выбор за него сделал кадровик, распределив в свое же училище инструктором. Он лишь внес маленькую поправку, скорректировав цель, далекую, но очень желанную.
Случай свел его с шеф — пилотом новосибирского авиационного завода, и на его просьбу рассказать, как стать испытателем, ответил вполне серьезно: «Нет проблем. Сначала надо окончить училище, затем отлетать годков десять в строевой части, дорасти до 1 класса, а затем поступить в школу летчиков-испытателей. За это время ты сам поймешь — созрел или нет для более серьезной работы».
«А почему бы и нет?» — подумал Игорь, ожидая как-то автобус на остановке и загадал сумму чисел на номере проезжавшей невдалеке легковушки. Вблизи стало ясно, повезло, цифры указывали на счастливый билет. «А почему бы и нет», — повторил он уже вслух. Когда в Тоцком, куда они с напарником перегоняли училищные ЯК-28, звено СУ-17 пронеслось над аэродромом, а затем красиво распустилось, чтобы затем снова занять место на кругу, соблюдая определенные параметры между самолетами, Игорь с завистью посмотрел в небо и вспомнил отца. Старый военный, как всегда был лаконичен и мудр: «Эх, Игорек, Игорек, в жизни иногда приходится карабкаться как по скалам и важно не потерять равновесие. Мало желать — надо стремиться, мало мечтать — надо действовать».
Полковник Казюбердин, заместитель начальника училища, имел репутацию шутника и балагура. Взглянув на рапорт, он начертил на нем огромное туловище с фигой вместо головы.
— Не отпущу тебя, Маликов, напрасно стараешься, — сказал он и пририсовал рядом кресло с расположившимся в нем толстым задом. — Если вы разбежитесь, а точнее разлетитесь, кто здесь-то останется? Я за вас, что ли, курсантов учить буду? Да и загордишься, как станешь испытателем, здороваться перестанешь, знаю я тебя, — улыбнулся он, выдавая прятавшееся где-то глубоко в лукавых морщинках прищура, искреннее желание помочь. Игорь молча достал второй экземпляр рапорта.
Наверное, в натуре каждого пилота кроется частичка авантюризма, толкающего его к рискованным, отчаянным поступкам, но основывается она все же, на тяге к новому, осмысленному шагу в неизвестность.
* * *
Игорь дважды обошел изделие, одиноко застывшее на стоянке. Машина, конечно, имела свое наименование, но пока заводское, шифрованное, -общепринятое, так знакомое нам СУ-27 можно было услышать только за дверью с кодовым замком или на рынке, в торговых рядах. Из беседки, обвитой диким виноградом, раздавался чей-то азартный голос: два-четыре, дубль шесть, -сопровождаемый глухими ударами по столу. В ожидании полетов технический состав укреплял мышцы рук. «Сушка» простаивала. Попытки Игоря закрепиться в основном составе испытательной бригады, несмотря на сданные зачеты, заканчивались стандартной фразой старших товарищей: «Еще успеешь. Видишь, очередь!». Но самолет, по непонятным ему причинам, уже несколько раз «отлынивал» от полетов. «Или сейчас, или никогда», — решил Игорь и самостоятельно запланировался в резерв. А на следующий день он впервые взлетел на Су-27. Его знакомство, точнее близкое знакомство, почти осязаемая близость с гордой, совершенной своими формами крылатой машиной состоялась. Где-то там, высоко, за облаками он почувствовал, как вместе с ревущими турбинами пела, звенела семиструнной гитарой и его душа. Повезло? Или все дело в характере, в той особой способности, не брюзжа по мелочам, пережевывать трудности как кусок плохо проваренного мяса и проглатывать их, лишая повода для усмешек тех, кто желал обратного. Все чаше ему доверяли сложные полеты. После Талды-Кургана, экзаменовавшего его в непростых условиях гор, он уже не хотел довольствоваться вторыми ролями.
* * *
Сперва его поздравила одна из женщин отдела, затем в комнату летного состава заглянул ведущий инженер и спросил: «Как настроение?», при этом, лукаво подмигнув глазом и только после обеда он узнал, что включен в состав делегации на Малайзийский авиасалон. В 1991 году Россия как фартовая невеста увлеченно интриговала с Западом и заигрывала с индустриальным Востоком, а те в свою очередь, оказывали ей соответствующее внимание. Интерес предстояло закрепить. Современные авиакомплексы подходили как нельзя лучше. Начальник управления Картавенко Валерий Серафимович выбрал Маликова не случайно. Прекрасный летчик и непререкаемый авторитет среди испытателей Каратэ, как его называли за глаза товарищи, всегда искал среди молодежи себе подобных, мысленно примеряя их под ту планку достоинств, которую сам же и придумал. Игорь подходил.
— Проверь переводчика, Игорь Иванович, — небрежно распорядился он. — Да чтоб английский знал, как «Отче наш».
Присланный из Витебска переводчик знал и английский, и «Отче наш», но не бельмеса не смыслил в штурманском деле.
— Кого прислали!? — возмущался Каратэ, — на тот свет решили отправить, свечки задувать? Как я с ним на спарке полечу? Короче, Маликов, летишь со мной, переводчик — на Ил-76.
Глядя на упрямые складки лба и крепко сжатые губы Игорь понял: лучше
не спорить. Если Картавенко решил, значит он полетит хоть на метле, хоть на
«добром слове» или на «одном крыле», наполняя эфир всем многообразием
великого и могучего. А уж там, внизу, пусть желтолицые братья разгадывают, чего он хотел сказать. В Малайзии Игорь испытал чувство растерянности, так хорошо знакомое всем жителям бывшего СССР, впервые оказавшимся за границей. Туземцы летать не умели, но жили значительно
лучше. Вскоре на своих F-16 сели американцы. Пижоны и баловни судьбы, как
они считали себя сами, предполагали и здесь оказаться в фаворе. Но увидев в
центре внимания ребят с эмблемой ВВС России слегка растерялись. Игорь решил
познакомиться. Любознательность взяла верх над идеологическими предрассудками. Его корявый английский мог сбить с толку Каратэ, но парней из
штата Айдахо он привел в полное недоумение. Пришлось прибегнуть к главному и решающему аргументу народной дипломатии. Бутылка «Столичной» окончательно расположила американцев.
— Руки, протянутые друг другу через океан, воссоединились в крепком рукопожатии, — подняв высоко рюмку, провозгласил Игорь, добавив, как на Эльбе. — О, Эльба! Упоминание символа союзнического братства, привела американцев в восторг.
— А хотите полетаем, наспор. — спросил Игорь по-русски, — кто- кого?
— Yes? Yes! — улыбнулись американцы.
В небо они поднялись одни, без янки. В планы штатовских пилотов не входили показательные полеты. Самолет, раскрашенный под флаг России, — белый нос и красно-синие полосы на фюзеляже демонстрировал достижения страны, имевшей современную технику и пустые прилавки с банками консервированных помидоров. Уже после посадки и заруливания самолет окружили туристы, протягивая блокноты и листки для автографов.
Сегодня я впервые почувствовал себя артистом, — опустив голову в поклоне, процедил Игорю Картавенко.
-А я — каскадером, — также тихо ответил ему Маликов.
После возвращения домой он продолжал восхождение, покоряя одну вершину за другой, не мечтая об Эвересте, но настойчиво идя к своей высоте. Последовали новые назначения, как ступеньки должностного роста, сначала -зам.начальника службы, затем — управления и новые полеты.
Иногда он чувствовал угрызения совести, немой упрек самому себе: не зарывайся, еще успеешь, дай дорогу молодым. Но тут же находил аргументы в свое оправдание: когда тебе еще нет сорока, то молодость остальных лишь добавляет азарта. Да вдобавок ко всему, испытателю, как и пианисту нужны постоянные тренировки. Можно утверждать, что обладаешь талантом Ван Клиберна, но без постоянных упражнений ты так и останешься заурядным тапером. В руках Игоря «инструмент» послушно укрощал свою огнедышащую плоть, исполняя любое, даже самое замысловатое небесное танго.
Приглашение принять участие в крупнейшем авиашоу, посвященном 50-летию ВВС США не показалось ему странным. До этого они с С.И. Храпцовым уже обменивались опытом с американцами на Чкаловской, правда, погода помешала подняться в небо, зато сейчас он имел хороший шанс слетать на их хваленом F-16, а если повезет, то и на F-15. Америка любит авиацию, кока-колу и своих президентов, оба из которых Д. Буш – старший и Д. Буш — младший, в прошлом военные летчики, не говоря уже о ярких красочных шоу, устраивают которые они, не хуже, чем бразильцы свои карнавалы в Рио.
* * *
Пройдя инструктаж, Игорь занял место учлета, сзади уселся летчик испытатель Билл Нельсон. Предстояло оправдать доверие хозяев и показать на что способны русские. Несколько раз, с ревом промчавшись над аэродромом, они ухолили за горизонт, а затем, снова возвращаясь, крутили бочку, выжимая из машины максимум возможного. Двигатель спомпировал неожиданно, захлебнувшись струей горячего воздуха, после чего американец, сразу запросил посадку. На земле, скрывая досаду, Билл обнажил ряд белых, хорошо начищенных зубов. Не дождавшись команды «чиз», он удрученно развел руками:
— Извини, Игорь, мы нарушили ограничения.
Маликов понимающе кивнул, посоветовав обратить внимание фирмы на недоработки.
-О, нет, мы не вправе вмешиваться в техническую политику фирмы.
— А мы вмешиваемся, да еще как, — жестко ударив кулаком по раскрытой ладони, воскликнул Маликов. — И к нашему мнению прислушиваются.
— Вы счастливые люди, — снова блеснул белизной зубов Нельсон.
— Да, счастливые, — с вызовом и горячностью убежденного патриота сказал Игорь. — Черта лысого я им свою роспись поставлю в приемном акте, если машина «сырая»!
И спохватившись, изменил тон на примерительный:
— Хотя, конечно, по-разному бывает. А тебе спасибо за полет, Билл.
Положение гостя обязывало, и он решил пощадить самолюбие иностранного коллеги. Свой «Су» он считал лучше и удобнее, приспособленнее под пилота, не говоря уже о двигателе, проглатывающем все, даже случайных птиц. Где-то высоко под ними раздался оглушительный хлопок — бригадный генерал Чак Игер преодолел звуковой барьер, повторив на современном F-15, свой же, пятидесятилетней давности прыжок за сверхзвук на оранжевом Х-1. Задрав голову, Игорь как мальчишка по-пионерски отсалютовал ему рукой. Сам испытатель, он хорошо понимал язык профессионалов и умел уважать не только заслуги, но и людей, ставших еще при жизни историей. Нельсон отстал, и он шел один вдоль летного поля авиабазы «Эдвардс». Мелодию национального гимна США, доносившегося откуда-то сбоку, сменило едва уловимое пение молитвы. Гул самолета стих. Слова Билла о зависти к нему — русскому летчику, в последнее время не имеющему возможности и летать по-настоящему, не говоря уже о зарплате, вызвали у него странный коктейль из чувств, от которого не опьянеешь, но и трезвым не выглядишь. Он и не подозревал, что спустя несколько лет ему опять предстоит ощутить нечто похожее. В Кремле, стоя в мгновении от Президента, готовящегося вручить ему «Золотую Звезду Героя» вдруг понял, — чувства не подвели, крепость осталась та же и непроизвольно сжал руку рядом стоящей жены.
— Голос Билла, возвратил его к реальности. На лице американца по-прежнему сияла улыбка, прежде напоминавшая маску, а сейчас искренняя и доброжелательная.
— Скажи, только честно, ты раньше летал на нашем «Иглс»?
— Конечно, нет, — тряхнул Игорь головой.
— Ха-ха-ха, — засмеялся американец, теперь я понял, почему у вас так высоко ценят мнение летчиков. Вы просто классные парни и классные пилоты, -продолжал смеяться Нельсон, то и дело обеими руками похлопывая Игоря по плечу.
Александр Салмин
(Ссылка на автора обязательна)