Уникумы и первопроходцы
Общественные здания, порой даже больше чем люди несут на себе отпечаток событий, продолжая отсчет времени и указывая на неизменность одних и преходящесть других ценностей. В 1970 году, к столетнему юбилею Владимира Ильича Ленина в Ахтубинске открылся кинотеатр «Октябрь». Широкий экран и зрительный зал на 700 мест даже для большого города считались отличным приобретением, а в военном городке, как раньше называли центральную часть Ахтубинска, таким подарком можно было гордиться. Еще один, небольшой кинотеатр «Мир» находился в старой части города, возле комсомольского парка на улице Чкалова, когда-то оживленной настолько, что жители назвали ее топталовкой. Место действительно было бойким еще и потому, что здесь на рубеже пятидесятых в здании, позже занятым районным отделом милиции располагался штаб авиационного полка. Военные приходили сюда по разным служебным делам, но еще больше, чтобы пригубить кружечку пива, которое продавалось в деревянном киоске напротив.
Мальчишки с нашего двора свой поход в кинотеатр «Мир» совершили лишь однажды, но и было из-за чего, чтобы отмахать полгорода пешком. На экранах страны демонстрировался французский боевик «Фантомас». Это сейчас в кино кровь льется ручьем и никого не испугают ужастики, а тогда все воспринималось всерьёз, вызывая подражание многих тысяч подростков, но не эксцентричному комиссару Жюву, а его антиподу в зеленой, жабоподобной маске. Еще долго на ученических партах оставались вырезанными буквы «F», и повсюду, где только можно, ставили хулиганский знак юные последователи злодея. Но для нас, «городских», зрительный зал Дома офицеров был ближе и уютнее, и пока не открылся кинотеатр «Октябрь все детские премьеры проходили в нем.
Кинотеатр «Октябрь»
Директором кинотеатра долгое время оставалась Жанна Севериновна Хриптовская, обладавшая всеми необходимыми качествами для такой деликатной работы. Учитывая, что любой новый кинопоказ собирал полный зал, и очереди в кассы выстраивались на несколько десятков метров, она умела сгладить любую конфликтную ситуацию. Элегантная, всегда подчеркнуто вежливая Жанна Севериновна становилась аккомпаниатором, когда требовалось создать нужное настроение, режиссером, обладающим запасом творческих идей, а иногда и простым билетером, подменяющим больного контролера.
Коллектив Дома офицеров. Хриптовская Ж.С. вторая слева во втором ряду
Фойе второго этажа, всегда наполненное светом, равномерно струящимся через всю поверхность панорамных окон, с роскошными, достигающими нескольких метров в высоту пальмами, так что в их тени впору растягивать гамак, располагало демонстрировать удовольствие, сначала внизу у барной стойки, а затем уже вальяжно прогуливаясь в ожидании первого звонка. Несмотря на жару, (там за стеклом по летнему припекало солнце), в кинотеатре всегда было прохладно. Секрет заключался в большой холодильной станции, установленной в подвале и регулирующий систему кондиционирования кинотеатра. И когда начинался сеанс, мощным потоком вырывались вверх столбы воды из расположенного неподалеку фонтана.
Летним вечером особенно было приятно пройтись и постоять возле простого на вид, но такого притягательного по своим ощущениям сооружения. Людей здесь собиралось немало, кто в ожидании встречи, нового знакомства, похода в кино или просто насладиться прохладой хрустальных струй. Таков уж уклад провинциальной жизни, когда всех объединяют маленькие, доступные радости жизни. Только спустя годы, познакомившись ближе со Станиславом Георгиевичем Сёминым, непосредственно владевшим секретом работы холодильной станции, из его объяснений я узнал, что замечательный фонтан являлся контуром охлаждения конденсаторов холодильных машин кинотеатра и использовался в качестве градирни — элемента, в котором вода охлаждалась за счет контакта с воздухом и частичного испарения.
Сёмин С.Г. возле своего джипа
Станислав Георгиевич был личностью известной в городе и уникальным мастером на все руки. Любое сравнение с Кулибиным, или блоху подковавшим Левшой принято воспринимать как некий эталон, но в действительности Сёмин и сам был самородком, каких на Руси всегда хватало. Мог починить и смастерить что угодно, но главной его затеей было конструирование. Еще в мои лейтенантские годы, когда готовились к политзанятиям, основательно штудируя центральную прессу, бросилась в глаза заметка «Хочу летать» в главном органе ЦК КПСС газете «Правда». Попасть на полосу центрального издания человеку из глубинки, хотя в те годы как раз больше писали о простых тружениках, считалось удачей, а Сёмину посвятили статью. Среди увлечений перечисленных автором: телевизионная техника, автомобили, самым удивительным оказался автожир, построенный в гараже собственного дома. И не просто макет, а действующий летательный аппарат, изумление от подъема которого в воздух собравшихся соседей по улице, сравнимо с эффектом от «воздухоплавательной конструкции» Можайского, использовавшего еще в позапрошлом веке для разгона упряжку лошадей.
Из коллекции домашнего музея
— Вот что от него осталось, пригласив меня в гости спустя двадцать лет, Станислав Георгиевич, заводит в тот самый гараж и показывает на винт ярко-красного цвета. Хотел почувствовать себя Икаром, тут недалеко на обрыве, с видом на живописный дачный остров, а мне сразу же подрезали крылья. По официальной версии нет пилотских прав, а на самом деле чем-то мои полеты не понравились местным чекистам. Для Сёмина та история, как фотография из старого альбома, грустная, полузабытая, но по-прежнему сохранившая радость переживаний. В 1995 году журнал «Наука и техника» публикует информацию о новейшем в мире тяжелом джипе, сконструированном ахтубинским изобретателем Станиславом Сёминым. Патент на изобретение следовало давать еще ранее, когда он собрал свой первый вездеход. А потом переделал немецкий Робур, оснастил фургон всем необходимым для мобильной передислокации дружной компании рыбаков, и даже мне посчастливилось несколько раз выезжать с ним на базу в Болхуны, где, как и должно быть, по сёменски все было продумано и готово к ночевке. Удивительный он все же был человек. Я еще несколько раз бывал у него дома, и он неизменно приглашал осмотреть свой музей, размещенный в одной из комнат. Экспонаты, собранные из разных времен, приёмники всевозможных марок, находки Великой Отечественной войны и символы прошлого, все разложено с той особой бережливостью, присущей собирателям артефактов.
На рыбалке
Вспоминая его, не могу сдержать улыбку, при первой встрече он как-то лукаво погрозил мне пальцем, а ты помнишь, как я тебя мальчишкой гонял по стройке кинотеатра «Октябрь». Честно говоря, припомнить этого я не мог, но и отрицать не стал. Все новостройки конца шестидесятых нами, городскими пацанами, были излазаны и обжиты. Даже не верится, что город строился на наших глазах, так быстро, порой опережая взросление моих сверстников. Мы даже не заметили, как вдоль обрыва над рекой Ахтуба, на Ардагане, пейзаж которого невозможно представить без одноэтажных домиков, пыльных улочек и развешенного во дворах белья, и где обычно ритмичным нажатием на ручку набирали воду из чугунной колонки, появились пятиэтажки.
Профессиональный разговор с Зоей Хусановой
Само название этой местности, постепенно стирающегося из памяти нынешнего поколения ахтубинцев, прижилось благодаря старому солдату — участнику русско-турецкой войны 1877 – 1878 годов. Журналист газеты «Ахтубинская правда» Зоя Хусанова рассказала, что когда-то жил здесь старый вояка и любил он вспоминать, как с сослуживцами ходил на штурм турецкой крепости Ардаган. Горд был этим неслыханно, ведь взятие крепости было первым крупным успехом русской армии в войне с Турцией. И каждый раз, когда к нему заходили гости любил повторять эту историю. Название Ардаган так и закрепилось за этим местом, а слободские мужики, когда выпадало время, говорили: «Пошли что-ли, к ардаганщику, про Ардаган слушать!»
Гайдаенко И.Д.
И «Крыло Икара», ставшее символом авиационного Ахтубинска, тоже было облюбовано нами, как и другие строительные площадки, считавшиеся лучшими для мальчишеских игр. Когда неожиданно загорелась деревянная обрешетка еще только начинавшего получать свои очертания монумента, нас уже близко к нему не подпускали. Но вот спустя много лет, став редактором газеты «Испытатель», меня заинтересовала тема, кому принадлежит идея и авторство памятника. Существовали разные мнения, но что-то оказалось подзабыто, лишено определенности и мало, кому было интересно. Рано или поздно, к этой теме все равно бы вернулись. Для меня же было важно через газету представить официальную точку зрения, учитывая, что перелистав в архиве старые подшивки «Ахтубинки» упоминания об открытии монумента «Крыло Икара» я нигде не нашел. Помогла встреча со Степаном Анастасовичем Микояном, прилетевшим в октябре 1999 года на юбилейные торжества выпускников Центра подготовки летчиков-испытателей. Подождав пока он освободится, прямо у ступенек Дома офицеров я задал вопрос, решив узнать все подробнее.
С Микояном С.А. на МАКСе
Прежде чем ответить, Степан Анастасович поинтересовался: кто я и зачем мне это нужно. А затем сообщил, что идею архитектурного ансамбля, выношенную в мыслях целыми поколениями испытателей, предложил начальник института Иван Дмитриевич Гайдаенко. Именно он смог зажечь всех своей неукротимой энергией и без каких- либо документов и официальных бумаг получить добро на строительство. А вот все подготовительные работы, включая согласование и выбор макета, легли на плечи Микояна. История не ограничилась лишь одной встречей и чуть позже дополнилась новыми подробностями. Сейчас трудно сказать, кому пришла в голову мысль реконструировать мемориал, естественно с благими намерениями, но когда в начале аллеи появилось сооружение из нагромождения каменных глыб и вертолетных лопастей, это вызвало недоумение не только у жителей города, но и скульптора монумента Виктора Георгиевича Фетисова. Автор проекта счел это недопустимым вмешательством, искажающим архитектуру ансамбля. Потребовалось его личное обращение и безвкусицу сменила аллея, засаженная голубыми елями.
Автор памятника-скульптор В.Г.Фетисов и Герой Советского Союза А.С.Бежевец
Опус из винта и камней
Работая тогда над статьей о мемориальном комплексе, я столкнулся с человеком, любопытным во всех отношениях. «Стоп», войдя в кабинет редакции, представился он. На меня смотрел немолодой человек, с мулявинскими усами, в глазах которого искрились тысячи вольт, зажечь которыми он пытался каждого, кто встанет на пути воплощения его замыслов. Так и было. Слав Топтыгин, недооцененный летчик-испытатель, как он считал себя, изобретатель махолёта, писатель и поэт. Именно он предложил свои стихи, когда в институте был объявлен конкурс на лучшие четверостишья для обелисков мемориала «Крыло Икара». Не был бы он оригиналом, если бы не прислал мне затем в редакцию 100 рублей в фонд поддержки памятника и свою книгу «Взлёт в бездну…». Там я и нашел тот самый авторский текст, оставшийся на бумаге.
— Вдохновленный птицей, окрыленный век,
Помнит твои дела Человек!
— Вы, как Икар, взмахнувший крылом,
Погибли, чтоб жить, и родиться потом…
— В наших сердцах рождаетесь Вы,
Славные парни, России сыны.
— Вы наши друзья, сыновья и братья.
О вас теперь птицы поют,
Мы с Вами всегда и навеки в объятиях
Продолжим Ваш героический труд!
Сложно судить, что именно по причине натянутых отношений с командованием института и уже тогда некоего противопоставления себя и других, стихи Топтыгина не получили одобрения. Но мы все знаем другие, проникновенные строчки поэта Роберта Рождественского, написанные к открытию памятника.
Вы в небо ушли, растаяв,
В далекой облачной мгле,
Память о вас осталась
В ваших делах на земле.
Помним всех поименно,
горем помним своим.
Это нужно не мертвым,
Этот надо живым.
Летчик-испытатель Костюченко В.Г.
Заключительная суббота апреля у летчиков — испытателей ГЛИЦ наделена сакральным смыслом. Уже много лет они собираются на мемориальном комплексе «Крыло Икара», чтобы почтить память товарищей по крылатому строю. «На братских могилах не ставят крестов и вдовы на них не рыдают», — с надрывом в голосе и болью в сердце пел всенародно любимый артист Владимир Высоцкий. На мемориале, действительно только одна могила Героя Советского Союза Николая Ильича Стогова, не вернувшегося из полета 28 апреля 1982 года. Первый раз друзья пришли сюда все вместе на сорок дней, затем это стало традицией встречаться здесь ежегодно и вспоминать своих товарищей, рассказывая, какими они были более молодым, еще только постигающим высоты профессии, испытателям.
Окончание следует.
Опубликовано в газете «Испытатель»: Инстаграм
(При использовании материалов или цитировании обязательно указывать ссылку на автора и сайт «Ахтубинский пилот»)